Попечительство было основано на обязательных членских взносах и добровольных пожертвованиях. Взнос установили в размере 10 рублей ежегодно - деньги по тем временам для крестьян немалые. Первоначально записалось в попечители около сорока человек. Первый сбор взносов дал 300 руб. 50 коп. Кроме того, были сделаны пожертвования разными лицам на сумму 238 руб. 30 коп. По подписным листам собрали 192 рубля. Кружечный сбор дал 82 руб. 50 коп. Вот с этих рублишек и копеечек, столь тщательно перечисленных в первом отчете общества, всё и началось. Это были трудные шаги. В первый год успели немногое: переложили все четыре коптящие печи, окрасили церковную ограду, исправили зимние рамы и вставили в них стекла. Частично возобновили росписи в храме. На втором году перекрыли крышу и выкрасили её, поправили главы и укрепили кресты. Потом пришло время окраски фундамента. Подновлялись росписи. Словом, по мере сил старались вернуть храму соответствующий вид. Но, как оказалось, не только скудость средств и множество трудов предстояло преодолеть попечителям. Случилось происшествие иного рода, поставившее под угрозу само существование общества, у которого так всё неплохо стало получаться.

Газета "Московский листок" (популярное в то время издание из разряда бульварных, нечто вроде облагороженного "МК") в своём номере от 16 мая 1885 поместила в разделе, сообщавшем об уголовных преступлениях, заметку следующего содержания: "Коломенского уезда, в Введенской церкви села Чанок сделано похищение трёх облигаций на сумму 250 рублей. В похищении оных подозревается один из членов причта". Это был удар по всему делу попечительства. Создано оно было по предложению священника и членов причта, и теперь сам факт кражи подрывал доверие к устроителям! Полицейское расследование пришло к мнению, что именно кто-то из церковников совершил кражу. К тому подводили факты: деньги были похищены в алтаре из-под замка да так ловко и аккуратно, что похититель не повредил запора, сделал всё совершенно незаметно, взяв при этом только безымянные бумаги, которыми мог воспользоваться, а именные оставил нетронутыми, понимая, что реализовать их не удастся. Время для кражи было выбрано самое благоприятное: в ночь под светлый день Пасхи можно без взлома проникнуть в церковь, поскольку храм в ту ночь открыт с вечера до утра. Но, несмотря на то, что злое дело было задумано и воплощено мастерски, Богу было угодно оправдать оклеветанного и покарать истинного виновника. Причем преступление раскрыл не полицейский, а крестьянин села Чанки Николай Черкунов. Он по своим делам отправился в Коломну и зашел в лавку купца Михаила Шапошникова. Разговорился с хозяином о том, о сём и, конечно, не мог не упомянуть о краже, совершенной в сельской церкви. Узнав от Черкунова, что похищены были не деньги, а облигации, купец, будучи человеком порядочным и доброй души, вспомнив, честно сказал, что у него есть несколько облигаций, полученных в уплату за товар, взятый в лавке. И часть из них дана жителем села Чанки Егором Петровичем Птициным. "Не они ли?" - предположил купец. Шапошников принёс бумаги и Черкунов, будучи одним из активных членов попечительства и потому хорошо осведомлённый о том, какие именно бумаги были взяты, обнаружил среди них одну из похищенных. По просьбе Черкунова найденная облигация была Шапошниковым задержана и потом предоставлена следствию по делу о краже в храме. Следователь, получив такую важную улику, распорядился взять Птицина под стражу и передал материалы дела мировому судье. На суде, состоявшемся 7 августа 1885, вор сознался в своём преступлении. Как это не прискорбно, но этот человек был одним из активистов общества, хотя к причту храма никакого отношения не имел. По приговору суда он был заключён в тюрьму на три месяца. А уж сраму нажил на всю оставшуюся жизнь! Но самое главное - рассеялась клевета.

Не только ремонт и возобновление церкви занимали досуг жителей села. При храме весьма активно велась миссионерская и катехизаторская работа. Начиная с сентября, когда завершалась пора основных сельхозработ, при церкви с 1888 проводились народные собеседования. Проходили они в выходные и праздничные дни, между пятью и семью часами вечера. Начинались собрания пением молитвы Святому Духу, а заканчивались "Достойно есть". Причём пели все. Для этих собеседований собирались в местной школе. Приходили, как правило, семьями, дети-ученики с родителями и родственниками. Так как церковь была приходская для окружающих деревень, многие прихожане оставались после литургии, бывали в гостях у родни, а потом, поприсутствовав на собеседованиях, расходились по своим селениям. Целью этих собраний было организовать полезный досуг селян, отвлечь от праздности телесной и духовной, а, стало быть, от пьянства и других нехристианских увеселений. Также для того, чтобы предоставить духовную пищу уму и предохранить от раскола, распространяемого проживавшими в округе раскольниками. Имелась утверждённая программа, состоявшая из катехизических поучений, рассказов по Священной Истории Ветхого и Нового Заветов, житий святых, объяснений устройства храма и смысла обрядов. Для этого имелась соответствующая литература и учебные пособия.

Десять лет упорных трудов прошли не напрасно. Многое в храме было исправлено и улучшено. К юбилейной дате удалось даже перелить колокола: один весом в 63 пуда, другой в 227. Но оставалось сделать ещё немало, а средств явно не хватало. Тогда было принято решение существенно расширить круг попечителей за счёт жителей окрестных деревень и села, работавших на заводе Струве. Коломенский машиностроительный завод в те времена был одним из самых передовых предприятий в стране. Оснащённый по последнему слову тогдашней техники, он выполнял самые различные заказы. Квалифицированные рабочие получали по 100 рублей и, что важно, получали деньгами, которых крестьянам не приходилось видеть подолгу. При этом заводчане сохраняли свои наделы земли и все натуральное хозяйство и, конечно же, жили весьма и весьма не худо. Включение их в число попечителей позволило в короткий срок значительно пополнить кассу общества. В первый же год после этого приобретены три паникадила: одно большое, на 38 свечей, и два малых, на 12 свечей каждое, - на сумму 796 руб. На пяти местных иконах сделаны медно-посеребренные, вызолоченные ризы. На второй год окончательно восстановили роспись храма внутри и построили новую сторожку. В третий год наконец-то избавились от коптящих печей, заменив их одной новой - духовой. Потом перестелили пол в церкви, взамен прежних выложили его подольскими аршинными плитами. На пятый год, собрав 5000 рублей, устроили совсем новый иконостас, вызолоченный, резной. Кроме того, прихожане из деревни Хорошово и рабочие завода Струве пожертвовали пару полотняных хоругвей. Коломенский купец Пётр Егорович Миляев пожертвовал в церковь пару металлических хоругвей стоимостью в 275 рублей. Всех добрых людей и их дел не перечислишь! Помогать храму стало доброй традицией. И не только храму. Местная школа была из лучших в округе, и чанковцы даже помогали с открытием школ в окрестных селениях, например, в Бобреневе. Последнее, что удалось узнать о жизни попечительства в Чанках, это освящение новосооружённых клиросных киотов с иконами Божией Матери "Скоропослушница" и великомученика Пантелеимона, состоявшееся 19 июня 1916. В тот день литургию совершали настоятель Бобренева монастыря архимандрит Филарет, казначей той же обители иеромонах Герасим и новый местный священник о. Третьяков. Пел хор селян под управлением регента Величкина. Вместо причастного стиха старший учитель чанковской второклассной школы Г.Н.Беляев произнёс слово.

Храм вернули верующим совсем разрушенным: сохранились только фрагменты трёх стен трапезной части, четверик и колокольня были полностью уничтожены. И вот теперь восстановлены трапезная и притвор, сделана крыша, настелен пол, поставлен иконостас. Значительную помощь оказали казаки Усть-Москворецко-Коломенской станицы, которые безвозмездно в свободное время трудились на восстановлении храма. И хотя предстоит ещё много работы: надо воздвигнуть четверик с алтарём, колокольню, благоустроить храм изнутри и сделать многое другое - начало положено.